Новый министр экологии и природных ресурсов России Д.Н.Кобылкин постепенно начинает вникать в проблемы подведомственного ему лесного хозяйства и публично их комментировать. Очередное интервью, в котором, в числе прочего, речь идет о лесах, он дал изданию Известия — интервью опубликовано на сайте издания 22 августа. Ссылка:
К сожалению, по интервью видно, что лесная часть мировоззрения Кобылкина явно формируется под влиянием прежде всего нынешних рослесхозовских чиновников — условно говоря, Валентика и его команды; а разобраться в ситуации самостоятельно, отвергнув старые отраслевые мифы и заблуждения, министр пока не пытается. Поскольку Кобылкин занимает должность министра уже более трех месяцев — это тревожный симптом: возможно, в лесных вопросах он так и будет плыть по течению, слушая бездарные советы и даже не пытаясь что-либо принципиально поменять.
Вот некоторые наиболее показательные заблуждения из интервью Кобылкина (лесная часть интервью приводится ниже):
«В качестве теста Минприроды России введена единая государственная система учета леса — ЕГАИС учета древесины и сделок с ней» (про ЕГАИС УД Кобылкин говорит в контексте борьбы с незаконными рубками). Акт сдачи-приемки выполненных работ по государственному контракту на выполнение работ по созданию единой государственной автоматизированной информационной системы учета древесины и сделок с ней был подписан еще 15 декабря 2015 года — то есть системе скоро исполнится три года (многовато для «теста»). Опыт эксплуатации этой системы уже совершенно однозначно подтвердил, что для борьбы с незаконными рубками она совершенно не годится, и никак на масштабы воровства леса не влияет (а специалистам это было очевидно с самого начала). Действующее лесное законодательство позволяет легализовать и, если нужно, ввести в ЕГАИС УД практически неограниченные объемы незаконно заготавливаемой древесины. ЕГАИС привела лишь к формированию нового сегмента российского лесного рынка — рынка документов, свидетельствующих о законном происхождении партий древесины.
«И когда Китай прекращает вырубку своего леса, у нас появляются игроки, которые провоцирую незаконные рубки». Китай никогда не прекращает вырубку своего леса. Он вводит запреты на рубки оставшихся диких лесов, особенно горных — но с лихвой компенсирует эти запреты развитием лесного хозяйства и плантационного лесовыращивания. Объемы собственной заготовки древесины в Китае постоянно растут, и в посление годы более чем в полтора раза превышают российские. Российская древесина для Китая — не жизненно необходимый природный ресурс, а всего лишь некая дополнительная халява, позволяющая интенсивно развивать деревообработку и создавать рабочие места в своих (китайских) приграничных районах.
«Кроме того, новый федеральный закон ставит задачу: посадить 1 га леса взамен 1 га вырубленного». Очевидно, речь идет о федеральном законе от 19 июля 2018 года № 212-ФЗ «О внесении изменений в Лесной кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования воспроизводства лесов и лесоразведения». Этот закон, во-первых, не требует посадить гектар леса взамен гектара вырубленного — он требует лишь лесовосстановления в понимании действующего Лесного кодекса РФ (а это «лесовосстановление» подразумевает в том числе возможность оставления вырубленных площадей на произвол судьбы — теперь это называется «естественное лесовосстановление вследствие природных процессов»). И во-вторых, результат воспроизводства лесов зависит в первую очередь не от «лесовосстановления» в узком смысле этого слова, в понимании действующего законодательства — а от последующего ухода за молодняками; а вот ухода этого наше лесное законодательство почти не требует. За счет этого лесовосстановление, особенно в таежной зоне нашей страны, почти всегда оказывается безрезультатным, и новый закон никак эту ситуацию не меняет.
«В лес надо вернуть хозяина. Вернуть систему, которая эффективно существовала в 1960–1970-е годы. Лес был поделен на квадраты, за каждый из которых отвечал инспектор — лесник, егерь». Лесник в советской системе лесоуправления не был ни хозяином, ни инспектором — он был по совместительству лесным сторожем и лесным рабочим (в разные исторические периоды и в разных районах страны эти функции лесников смешивались в разных пропорциях). У лесного инспектора и лесного сторожа разные функции и полномочия — и они непременно должны быть разными, иначе в лесах непременно будет бардак и произвол. Инспекторов в нынешней системе лесоуправления много, даже больше, чем нужно (большего их числа отрасль просто не выдержит) — а вот сторожей действительно нет или почти нет.
Ниже приводится лесная часть интервью министра Кобылкина.
— От жителей Сибири и Дальнего Востока поступают жалобы, что китайцы в регионе захватили монополию, ведется незаконная вырубка леса и перепродажа восточным соседям. Действительно лес вырубают быстрее, чем он успевает восстанавливаться?
— Проблемы, о которых вы говорите, существуют. В качестве теста Минприроды России введена единая государственная система учета леса — ЕГАИС учета древесины и сделок с ней. Проблемы есть, но и правоохранительные органы работают. Мы недавно занимались Иркутской областью и Хабаровским краем. Есть места, где граница с Китаем близко. И когда Китай прекращает вырубку своего леса, у нас появляются игроки, которые провоцирую незаконные рубки. С этим возможно бороться, что мы и делаем. Начали активно привлекать российские космические силы для мониторинга лесного фонда. Кроме того, новый федеральный закон ставит задачу: посадить 1 га леса взамен 1 га вырубленного. Мы должны к этому прийти не только на бумаге, но и в жизни.
— Мы уже сейчас из космоса смотрим, где идет вырубка?
— Да. Следим.
— Высадка леса идет?
— По национальной программе «Экология» до 2024 года будут созданы семенные центры и питомники по всей территории России. Мы уже плотно начали этим заниматься, потому что отрасль не может не беспокоить. В лес надо вернуть хозяина. Вернуть систему, которая эффективно существовала в 1960–1970-е годы. Лес был поделен на квадраты, за каждый из которых отвечал инспектор — лесник, егерь. Были кордоны, которые проводили санитарные вырубки, следили за пожарной безопасностью. Это дорогостоящая и непростая программа, но я уверен, что мы к ней придем. В самое ближайшее время буду защищать это направление, поднимать вопрос о выделении дополнительных денежных средств.
— Какая сумма требуется, чтобы вернуть лесников?
— Мы просим 20 млрд рублей. Не всё так просто: чтобы вернуть лесника, нужно создать условия жизни для людей. Мы создадим рабочие места, в том числе в отдаленных населенных пунктах, но есть Саха (Якутия), есть Красноярский край — огромные территории, в котором нет столько населенных пунктов, чтобы разбить леса на квадраты. Тем не менее, эти вопросы нужно решать. Для усиления авиационного патрулирования нужна легкомоторная авиация, которой нет в нужном объеме. Всё по порядку — лесную отрасль в России будем поднимать.
