6 октября 2016 года на официальном сайте Рослесхоза появилось интересное сообщение о проекте федерального закона, направленного на реализацию «Национального плана по сохранению и повышению лесистости»; в сообщении говорится, что «согласно законопроекту, лесистость должна стать ключевым показателем эффективности лесного хозяйства». Это не первое официальное сообщение, в котором упоминается данный План: 4 августа 2016 года о нем уже сообщалось на сайте Рослесхоза; 5 августа статья об этом плане и о подготовленном в соответствии с ним законопроекте была опубликована в Российской газете — официальном правительственном издании; 25 августа вновь в Российской газете был упомянут этот план — на этот раз в интервью руководителя Рослесхоза Валентика. Ссылки:
Компенсационные леса (второе сообщение на сайте Рослесхоза)
Минприроды России и Рослесхоз готовят законопроект «О лесовосстановлении и лесоразведении» (первое сообщение на сайте Рослесхоза)
В России установят новые нормы по разведению леса (статья в Российской газете)
Искра пошла (интервью Валентика в Российской газете)
Ссылка на законопроект:
Отметим в связи с этим три важных момента.
Во-первых, никакого «Национального плана по сохранению и повышению лесистости», утвержденного каким бы то ни было нормативным правовым актом или хотя бы просто опубликованного где бы то ни было в открытых источниках для всеобщего сведения, не существует. В пояснительной записке к законопроекту «О внесении изменений в Лесной кодекс Российской Федерации и в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части лесовосстановления и лесоразведения» Национальный план по сохранению и повышению лесистости не упоминается. Яндекс и Гугль находят лишь упоминания об этом плане в приведенных выше сообщениях или их перепечатках, текст его в открытых источниках обнаружить не удается никаким известным способом. То, что за два с лишним месяца после первого упоминания «Национальный план по сохранению и повышению лесистости» не просочился за пределы Рослесхоза и не стал достоянием гласности, говорит о том, что он или совершенно секретен и охраняется как самая важная государственная тайна, или даже вовсе не существует.
Во-вторых, подготовленный законопроект, строго говоря, не содержит явных норм, направленных именно на сохранение и повышение лесистости. Он предусматривает еще один шаг к фактическому восстановлению лесхозов — создает правовую основу для предоставления лесных участков в постоянное (бессрочное) пользование государственным лесохозяйственным и лесопожарным учреждениям; предусматривает обязательность компенсационного лесовосстановления или лесоразведения лицами, использующими леса в соответствии со статьями 43-46 Лесного кодекса (т.е. «линейщиками» и др.) и ходатайствующими о переводе земель; дает льготы тем, кто использует посадочный материал с ЗКС или с улучшенными наследственными свойствами, и обеспечивает некоторые другие меры, поддерживающие лесовосстановление. Но лесовосстановление в подавляющем большинстве случаев никак не влияет на лесистость! За редчайшими исключениями, брошенные на произвол судьбы вырубки, гари и тому подобные участки в лесной зоне естественным образом зарастают лесом с такой же скоростью или даже быстрее, чем при каком бы то ни было лесовосстановлении, проводимом человеком. Лесовосстановление определяет качественные характеристики нового леса (например, породный состав, густоту, в какой-то мере продуктивность) — но, за редчайшими исключениями, не ускоряет его появление, а может лишь замедлять (за счет удаления быстрорастущей и быстро смыкающейся поросли лиственных пород при агротехнических уходах и осветлениях).
В-третьих, лесистость в наших современных условиях никак не может быть «ключевым показателем эффективности лесного хозяйства» — хотя бы потому, что сейчас нет общепризнанных и объективных способов ее измерения. У государства просто нет источников данных, по которым можно было бы объективно судить об изменениях лесистости страны или отдельных регионов за сравнительно короткие периоды времени, значимые с точки зрения принятия управленческих решений (от года до десятилетия). Средняя давность материалов лесоустройства по стране приближается к 21 году, обновляется оно слишком редко и фрагментарно, чтобы по нему можно было судить о динамике лесистости хотя бы за все десятилетие, прошедшее с передачи лесных полномочий субъектам РФ, не говоря уже о более коротких сроках. Систему государственной инвентаризации лесов создать не удалось — из-за допущенных разработчиками ошибок и хронического нежелания их исправлять десять лет работы и миллиарды бюджетных рублей оказались потраченными впустую, перспектив получения сколько-нибудь осмысленного продукта уже не осталось. Государственный лесной реестр представляет собой всего лишь хранилище, или скорее даже свалку, разновозрастной, разнородной, преимущественно низкокачественной и неактуальной информации о лесах, которую вряд ли можно использовать для чего-либо тонкого и сложного (разве что в FAO отчитаться, что лесов в России по-прежнему много). Объективных дистанционных методов Рослесхоз боится как огня — они сразу покажут десятки миллионов гектаров леса, погибшего в неучтенных лесных пожаров, украденного неучтенными «черными лесорубами», съеденного неучтенными вредителями и т.д., и кому-то непременно придется за это ответить.