Много или мало рубят леса в Томской области? Дорого или дешево мы сдаем под вырубку нашу тайгу китайским компаниям? Достаточно ли мы проводим работ по лесовосстановлению? Обсуждение этих вопросов вышло на федеральный уровень. Этому поспособствовали режиссер Никита Михалков и лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Они публично раскритиковали губернатора Сергея Жвачкина за то, что тот отдал в аренду китайской компании на 49 лет лес по 16 рублей за гектар в месяц.
Программа «Бесогон ТВ» Никиты Михалкова с критикой Жвачкина вышла на федеральном канале «Россия-24» 22-го июня, а почти через месяц 18 июля томский губернатор на канале «Томское время» ответил известному российскому режиссеру (Владимира Жириновского Сергей Жвачкин проигнорировал). Об этом вновь написали многие федеральные СМИ. К заочной дискуссии режиссера и губернатора подключился и руководитель лесного отдела Гринписа России Алексей Ярошенко. Он считает, что томский губернатор в некоторых вопросах устройства лесного хозяйства заблуждается, о чем и сообщил на «Лесном форуме».
Чтобы расставить все точки над и, мы решили более подробно поговорить с экспертом Гринписа о проблемах вырубок леса и лесовосстановлении на примере Томской области. Тем более, что эта тема получила широкий общественный резонанс и обсуждение в соцсетях.
Алексей, объясните, пожалуйста, как нам простым томичам понять дорого или дешево отдается томская тайга под вырубку? Главный упрек Никиты Михалкова был в том, что 137 тысяч га леса было отдано в аренду за 1,3 млрд рублей(по 16 рублей за гектар в месяц), в то время как, на самом деле, это стоит 200-300 млрд рублей.
Согласно общепринятой практике, порядок цен примерно такой. Когда передаются в аренду участки с целью заготовки древесины, то это примерно так и стоит. Если речь не идет о каких-то лакомых кусочках.
Т.е. 16 рублей за гектар в месяц — это стандартная для России цена?
Обычно цена устанавливается не за гектар для заготовки древесины, а за кубометр. В среднем от передачи лесов в аренду собственник леса (Россия, то есть федеральный бюджет) получает в таежной зоне где-то 50-70 рублей за кубометр. С учетом того, что заготовка с гектара обычно составляет меньше кубометра, особенно если территория сильно заболочена и площадь собственно лесов там невелика, то 16 рублей за гектар в год — это вполне возможная цена. Эта цена не может быть ниже минимальных ставок, которые установлены федеральным правительством (или половины минимальных ставок, если речь идет о приоритетном инвестиционном проекте). Но все эти процедуры предоставления лесов под вырубку, они псевдорыночные, потому что далеки от реальных открытых торгов.
А почем отдается лес под вырубку за рубежом? У вас есть такая информация?
В Финляндии он стоит порядка 60-70 евро за кубометр. Но надо понимать, что там это ухоженные доступные леса, это древесина более высокого качества, хорошие дороги. Плюс это сформировавшаяся зрелая рыночная экономика. Разница, конечно, большая, но условия доступа к древесине, они существенно лучше.
Губернатор Томской области ответил Никите Михалкову, что у нас возможно заготавливать аж 38 млн кубометров круглого леса, не нарушая экологический баланс и если его не вырубать, то за счет нижней подстилки он будет гореть. Могли бы вы еще раз пояснить, что здесь, по-вашему, не так и почему Сергей Жвачкин заблуждается.
Да, конечно. Вот эти 38 млн кубометров древесины — это так называемая расчетная лесосека. Она считается по старинным немецким формулам, которые были заимствованы нами в середине позапрошлого века и придуманы были совершенно для других условий. Для лесов, в которых ведется качественное лесное хозяйство, лес воспроизводится за оборот рубки, где лес защищен от пожаров, вредителей, воров и других непроизводительных потерь. И где весь лес доступен. У нас ничего из вышеперечисленного нет — не обеспечивается восстановление леса за оборот рубки, у нас колоссальные потери, в том числе и в Томской области, — это и пожары, и шелкопряд. Эти огромные потери значительно превышают объемы рубок. Поэтому у нас эта расчетная лесосека представляет липовую величину, которая отражает температуру обратной стороны луны, а никак не реально возможный объем лесопользования. И, конечно, ни к какому экологическому балансу это отношения не имеет. Что, касается, высказывания, что если не рубить, то будет гореть, то это что-то из разряда детских страшилок.
А поясните, что такое нижняя подстилка? Это старая листва?
Что такое нижняя подстилка, я не знаю, такого термина нет. Подстилка — это то, что лежит на поверхности леса. Это опавшая хвоя, мелкие ветки, листья и т.д. И действительно, когда в лесу происходит низовой пожар, – наиболее распространенный тип пожара,–горит именно эта подстилка. Но никакого отношения к рубкам это не имеет. Понятно, что если лес срубить подчистую, то там и гореть будет нечему. Но я думаю, что такое и в кошмарном сне нельзя представить, чтобы в Томской области не осталось лесов и там нечему было гореть. А если лесом пользоваться в разумных объемах, то в любом случае там всегда будет чему гореть. Пожары — это не вопрос рубок, а вопрос охраны лесов. Если она есть, если люди бережно относятся к лесу, ответственно обращаются с огнем, тогда лес от пожаров можно сохранить. Если нет, то лес будет гореть. А рубки могут только увеличить количество пожаров. Потому что создается инфраструктура, в лес попадают люди, в том числе и пришлые, которым на этот лес наплевать.
Вы сказали, что расчетные лесосеки были придуманы 150 лет назад. Почему не выработаны новые стандарты, если эти морально устарели?
А это всем очень удобно. Сколько лес ни руби, а расчетная лесосека будет оставаться очень большой. Даже в тех регионах, где лесные ресурсы уже истощены, расчетная лесосека велика и позволяет этот лес доверчивым простачкам, инвесторам продавать. Такой подход очень выгоден, потому что создают иллюзию лесного благополучия. Новые подходы давно продуманы, но в практику их никто не спешит внедрять, потому что картина получится страшная, если считать наши леса по-настоящему.
А эта расчетная лесосека, она для всех регионов одинаковая или зависит от того тайга ли это или просто лес?
Есть некоторые параметры которые косвенно связаны с тем, что тайга это или не тайга. Но в целом подходы одинаковые для всей страны. Берутся те леса, в которых запас спелых и перестойных деревьев больше 50 кубометров на гектар и по ним считаются объемы, которые можно рубить в год. Подход очень примитивный и соответствует тому, как с лесом обращались 150 лет назад.
С вами не согласен томич Сергей Никифоров. Он оперирует любопытными цифрами, поэтому хотелось, чтобы вы их прокомментировали.
«За пять перестроечных лет (1986-1990) в Томской области было заготовлено деловой древесины 40 млн. кубометров, — пишет Сергей. В основном, хвойных пород. Главным образом — на самых доступных участках. По логике Гринписа — уже сейчас мы должны бы сидеть и лапу осиновую сосать, в отсутствии сосновых и кедровых. Лес — восполняемый ресурс. При правильном хозяйствовании — он полностью восстанавливается. Поэтому надо кричать не «Ах, гады китайцы, весь лес вырубят», а — какие требования заложены в контракте с китайцами по лесовосстановлению, какой контроль будет осуществляться, какие штрафные санкции предусмотрены за нарушения и т.д. Вот это предметный разговор. А ахи и ужасы по поводу масштабных вырубок (нынешние — это мизер от советских объемов) — это всего лишь опилки в глаза», — считает Сергей Никифоров.
Мне, кажется, что Сергей не очень хорошо разбирается в теме. Поэтому трудно с ним спорить. Очевидно, что проблема, конечно, не в китайцах. Я – последний человек, который будет говорить, что проблема именно в китайцах. Проблема в наших законах, в наших чиновниках, из-за которых лес используется не рационально, как одноразовый природный ресурс. Он используется как месторождение бревен без реальной заботе о его воспроизводстве. Именно поэтому увеличение объемов рубок ведет к деградации леса. Это не значит, что 5 лет вырубали лес и он кончился. Это значит, что через 5 лет ценных ресурсов в нем станем меньше, потом еще меньше и так далее. Лес постепенно приходит в упадок, об этом идет речь.
Сергей говорит, что нынешние вырубки — это мизер от советских объемов. Что раньше и больше вырубали и никакой экологический баланс не нарушался.
У нас нет никакой статистики, чтобы оценить нарушился баланс или нет. У нас по всей стране тысячами гибнут поселки при лесхозах, закрываются лесные предприятия, потому что не осталось ценных лесных ресурсов, которые обеспечивали их жизнеспособность. Наше лесопользование напоминает выковыривание изюма из булки. Из леса выбирается все самое ценное — продуктивные хвойные насаждения, особенно находящиеся вблизи дорог, рядом с поселениями. И если брать статистику, то в целом по региону, область-то большая, и страна большая, то может быть на общей статистике это и не сильно отражается. А вот на возможности жить за счет леса поселков и лесных предприятий это отражается самым катастрофическим образом. И не потому, что в Томской области лес кончился или введены были какие-то запреты. Нет запретов, расчетная лесосека она огромная, а потому, что нечего брать. Леса, которые вырубали в советские времена — они сильно истощились.
Давайте вернемся к теме китайцев. Есть такое расхожее мнение, что китайцы повырубили все доступные леса у себя и теперь у них запрещена крупномасштабная рубка леса. Что именно поэтому они перешли на наши леса. Так ли это?
Нет, это не так. У Китая собственные объемы заготовки леса примерно в полтора раза превышают российские. Китай ежегодно рубит у себя более 300 млн кубометров древесины. Он входит в тройку стран-лидеров по заготовке леса наряду с США и Индией. И объемы заготовок древесины в Китае постоянно растут. Но Китай наращивает объемы заготовки леса прежде всего за счет плантационного лесоразведения, за счет новых лесов. Сейчас в Китае ежегодно высаживается новых лесов, не лесовосстановление на месте вырубок, а именно новых лесов примерно 8 млн гектаров. Китай постоянно наращивает свои леса и их продуктивную способность. Именно поэтому в настоящий момент собственные заготовки в Китае, в 1,5 раза превышают собственные заготовки в России. Но экономика растет и потребность в древесине растет еще быстрее. И плантации, которые они сейчас создают, выйдут на уровень полной отдачи через 15-20 лет. Хот у них и благоприятный климат, но лес не растет моментально. Поэтому Китаю нужен дармовой ресурс, относительно, конечно, дармовой, которым они временно могут закрыть дыру между тем, что они уже научились выращивать и тем, что им нужно прямо сейчас. А нужно им очень много. При этом китайцы очень бережно относятся к своей природе внутри страны: Это наше, это мы будем беречь. У них есть запреты на рубки в горных лесах. Потому, что они понимают, что если их срубить, то будут наводнения, будут суховеи и другие проблемы. Таким образом они увеличивают интенсивность лесного хозяйства и сохраняют дикие леса. А временную дыру, примерно на 15-20 лет, они закрывают за счет тех стран, которые лес не берегут, т. е. за счет России.
Сергей говорит, что надо не просто «кричать, ах какие китайцы, лес рубят, а смотреть какие требования заложены в контракте по лесовосстановлению, какой контроль осуществляется, какие штрафные санкции осуществляются. Вот эта вся информация доступна? Действительно ее можно посмотреть?
Нет, информация закрыта. По нашему законодательству лесовосстановление, уход за лесами возлагается на арендатора. Но не напрямую, что срубил и на этой площади ты должен провести обязательно такие-то мероприятия, а это прописывается отдельно в документе под названием «проект освоения лесов». А он индивидуальный и разрабатывается для каждого предприятия по -разному, и эти документы могут сильно отличаться от арендатора к арендатору. И эти документы закрытые, они считаются коммерческой информацией. Поэтому оценить то, что будут делать китайские компании на арендуемых ими площадях не представляется возможным. Это знают только чиновники, которые этот лес сдают в аренду и арендаторы, которые его получают.
И еще цитата. «Что касается расчетной лесосеки по хвойным деревьям — она составляет в ТО свыше 12 млн кубов в год — это ОЧЕНЬ МНОГО. Сейчас вырубается, дай бог, 10-15% от этой величины. Спелые и перестойные потому так и называются, что их пора рубить. Дальше — умирание и гниение. Причем тут деградация и потери томской тайги? Деревья, как и люди, не вечные. Но на смену старикам подрастают новые. И этот оборот, при правильном обращении, бесконечен. Протестовать надо против варварской рубки, черных лесорубов, отсутствия лесовосстановительных работ и т.п. Но протестовать против лесозаготовок вообще — это тупость или, повторюсь, желание попиариться, в расчете на неосведомленность большинства читателей в теме. И, на всякий случай, запас хвойных деревьев в ТО составляет 1 млрд 600 млн. куб. Из них спелых и перестойных — 680 млн. куб. И еще одна цифра, нужная, чтобы было понятно все — годичный прирост древесины составляет 33 млн. куб. Растут, сволочи! »
Наша статистика очень лукавая. Для человека, который не разбирается в том, откуда цифры берутся, они могут казаться очень большими. Конечно, повторюсь, лес возобновляемый ресурс и никто не говорит, что надо запретить рубки в Томской области. Сергей выдумывает страшилки, людям их приписывает, а потом с ними борется.
Лес, конечно, надо использовать. В Томской области, лес, как возобновляемый ресурс, должен быть одной из основ экономики. Но возобновляемым этот ресурс является только при правильном хозяйствовании. Правильное хозяйство, это не срубил дерево, потом посадил и оставил ждать, когда оно вырастет. Правильное хозяйство — это значит посадил, потом несколько десятилетий должен вестись регулярный уход. У нас же в подавляющем большинстве случае, мероприятия, которые прописываются в «проекте освоения лесов», связанные с выращиванием, они существенно отличаются по площадям от мероприятий по заготовке древесины. К сожалению по Томской области достоверной и доступной статистики за последние годы нет. Согласно данным пятилетней давности лесовосстановление, которое выполняется арендаторами это площадь порядка 20 тысяч гектаров, а площадь ухода за молодняками, которая должна быть по хорошему в два раза больше чем площадь лесовосстановления, всего порядка 2 тысяч гектаров. Вот считайте, интенсивность ухода за молодыми лесами в Томской области примерно в 20 раз ниже уровня, который соответствовал бы интенсивности лесовосстановления. Это если судить по официальным документам. Так было 5 лет назад, это последние данные, которые были официально опубликованы и доступны. У нас нет никаких оснований думать, что за 5 лет ситуация изменилась, если предыдущее десятилетие она была такой. Без правильного лесовосстановления нормальное выращивание леса не обеспечивается. Можно сажать леса сколько угодно, хоть в два слоя после каждой рубки, но ничего не вырастет если нет полноценного цикла мероприятий. Особенно в первые 20 лет после посадки.
Сергей Никифоров еще пишет, что выполняется это условие или нет — вот это надо контролировать. «Но это ведь сложно. Надо знать лесное законодательство, конкурсную документацию, контрактные обязательства, сроки, планы участков, ехать туда, смотреть, задавать вопросы…. Зачем? Проще <…> зачислить себя в шеренгу борцов за лес». Получается, что это упрек Гринпису, что это он плохо контролирует арендаторов. А на самом деле, кто должен собственно контролировать весь процесс вырубки и лесовосстановления?
Это должны делать органы управления лесами субъектов РФ — в частности, департамент лесного хозяйства обладминистрации. Полномочия по государственному лесному надзору и контролю, они с 2007-го года переданы субъектам российской федерации. Лес федеральный, но полномочия по контролю у местных властей. Соответственно деньги из федерального бюджета тоже выделяются регионам для того, чтобы этот контроль обеспечивать. И это совершенно закрытая система. И вот эта вся информация об обязательствах арендатора, о том, что там прописано в договорах аренды, никому кроме узкого круга чиновников недоступна. Проконтролировать именно бумажную сторону дела может только этот контролирующий орган, который и предоставляет леса в аренду.
А нет ли тут противоречия, что обладминистрация сдает леса в аренду и она же контролирует? Или по- другому — нет ли противоречия у админстрации — с одной стороны заработать на лесе от сдачи его в аренду, а с другой сохранить леса?
Есть такое противоречие. Оно прямо заложено в нашем законодательстве. Кто предоставляет леса в пользование, кто отчасти пользуется ими, тот обеспечивает и контроль за ним. К сожалению такая система существует у нас очень давно, она очень противоречива, она является причиной множества злоупотреблений, но она прописана в законодательстве.
