В ноябре в Бонне пройдет ежегодная конференция ООН по климату. DW попросила экологов и активистов оценить, эффективно ли Россия борется с глобальным потеплением.
Парижское соглашение 2015 года, которое пришло на смену Киотскому протоколу, сегодня является главным политическим документом по климату. Основная его цель — не позволить средней мировой температуре расти выше 2˚С к 2050 году. Если не считать США, которые со скандалом покинули соглашение летом 2017 года, с угрозой глобального потепления согласны 195 стран. Россия — в их числе.
«Формально, наша страна уже сейчас прекрасно выполняет Парижское соглашение, — считает координатор программы по изменению климата Всемирного фонда дикой природы (WWF) Алексей Кокорин. — Мы выделяем деньги развивающимся странам, регулярно показываем отчетность, а Путин дает заведомо выполнимые обещания по уменьшению выбросов парниковых газов. Но это — часть внешнеполитического пиара и не приводит к реальным климатическим переменам. Даже если выполнять все обещания, к 2030 году Россия будет глубоким аутсайдером по энергоемкости экономики».
По-настоящему на уровень углекислого газа повлияет трансформация энергетики и сохранение леса. Причем охраной леса, хоть он и компенсирует только 20% от нынешних выбросов в секторах экономики РФ, нужно заниматься в первую очередь, считают эксперты.
«Мировой рынок сам снизит выбросы двуокиси углерода в атмосферу, когда страны, в первую очередь, конечно, азиатские, сократят потребление угля и перестанут закупать его в России, — говорит Алексей Кокорин. — А вот проблемы вырубки лесов требуют вмешательства экологов и активистов, потому что прибыль от вырубки леса играет скромную роль в бюджете страны и внешние экономические рычаги здесь не помогут».
Сажают все: что на самом деле угрожает российскому лесу
Восстановление леса — самая популярная экологическая тема в России. Лес сажают школьники, футболисты, офисные работники, депутаты, «Почта России» и Владимир Путин. Даже в официальной программе «Года экологии 2017» запланировали восстановить 800 тысяч гектаров лесов.
«Компенсирующие посадки — это неплохо, ведь деревья сажают не только для борьбы с потеплением. Но новое дерево растет 50-70 лет. С точки зрения глобального баланса СО2 важно не нарастить сток углекислого газа (это нереально), а по максимуму сохранить старые леса», — считает Алексей Кокорин.
Сохранению старых лесов мешают пожары и массовые вырубки. Только за последние 15 лет Россия потеряла почти 45 млн гектаров деревьев — абсолютный мировой антирекорд.
«Более 90% всех пожаров в России происходят по вине человека, — поясняет специалист по природоохранному законодательству «Гринпис России» Михаил Крейндлин. -В этом году сгорело 8 млн гектаров, а в 2012 году — самом губительном для Сибири — от 13 до 17 млн гектаров (примерно половина территории Германии). Власти приукрашивают статистику по пожарам: иногда данные занижают до тысячи раз. Как следствие — средств на тушение пожаров выделяют меньше, чем нужно. Вдобавок с 2015 года в России внесены изменения в правила тушения пожаров, которые позволяют чиновникам субъектов федерации выделять так называемые «зоны контроля», которые не угрожают населению и где пожары вообще можно не тушить».
Пожары напрямую связаны с лесозаготовкой. Те леса, которые вырубаются, и горят чаще. Это видно, например, по Забайкалью, Иркутской области и Красноярскому краю. Очень мощным фактором является протяженность границы с Китаем, потому что Китай в своих северных регионах практически запретил заготовку древесины, но совершенно официально берет лес из России. Уже есть несколько случаев, когда пожары разгорались именно на китайских лесопилках».
«В идеале, все леса в России нужно разделить на две части: условно, три четверти лесов вообще освободить от коммерческих рубок, одну четверть оставить на вырубки, но вести более эффективное лесное хозяйство, с гораздо большим доходом на единицу площади. Об этом много что говорится, но очень мало что делается», — уверен Алексей Кокорин.
Бороться за экологию стало сложнее
По данным «Гринпис России», добровольцев, которые регулярно занимаются тушением пожаров на природных территориях и при этом прошли какое-то обучение, не более 300 человек на всю страну. Причем, если тушить лесные пожары на добровольной основе не запрещено и в основном поощряется тем же МЧС, то с активизмом против вырубки лесов большие проблемы.
Экологи признают, что выводить людей на улицы все сложнее, а главное — не так эффективно. «Законодательство о митингах ужесточилось, и провести массовое мероприятие очень сложно, — подтверждает Михаил Крейндлин. — Против больших нарушений, таких как прокладка газопровода «Северный поток-2″ через Кургальский заказник, которая повредит ценный лес на берегу Финского залива, мы собираем подписи».
Сегодня в России нет акций по защите леса, сопоставимых по продолжительности и охвату с акциями по защите Химкинского леса в 2007-2012 году. Ярослав Никитенко, экоактивист и один из защитников Химкинского леса, полагает, что от экологического активизма простых людей отталкивает государственная пропаганда: «Люди, которые смотрят телевизор, считают, что те, кто вмешивается в государственную политику в области экологии — это иностранные агенты, предатели».
Но даже тех, кто готов выходить на улицы в защиту леса — чаще всего против вырубки деревьев в поселках или городских парках — российское государство лишило всяких прав. «Когда мы защищали Химкинский лес, любой мог прийти на стройку и потребовать у строителей документы, — поясняет Ярослав Никитенко. — Сейчас это право отменили. Независимые наблюдатели — никто, а законы о природоохране неприкрыто подгоняются под интересы заказчика. Так было и на Байкале в 2010 году, когда Верховный суд разрешил бумажному комбинату сливать отходы в воду, и с Олимпиадой в Сочи. Вместо того, чтобы подстраивать проект под законодательство, они просто меняют законы».
